Но кто сказал, что гонит нас из дому в лес только прибыток? Может быть, ценой того самого рябчика или тетерева мы просто прикрываем то, что на самом деле охота манит нас чем-то ещё? Не случайно же древнерусское «лов» было вытеснено, как раз в XVI–XVII веках, словом «охота»? Чего мы хотим от погони за птицей и зверем – немного дикого мяса, шкурку? Или на минуту вырваться из обычной жизни? Что ждёт нас в этих лесах?